***
Эпиграф:
   Хочется верить, что всё уже кончилось. Хочется верить, что всё произошедшее – обман. Хочется верить, что можно проснуться… Но проснуться нельзя. И это – далеко не обман. А чернота впереди и внутри скрипит на дне – «Это только начало». Да. И этому веришь. По-крайней мере, я поверил. Не знаю, разумно ли это – оставаться разумным в такой ситуации. Но я – шут. Мне ли привыкать?
***
   Штольц простонал какую-то околесицу, черкая в своей тетрадке очередной перевод бесполезных символов. Я мог только посочувствовать покалеченному учёному. Его глаза потухли, всё тело было истерзано, но он упёрся в своём решении перевести все символы на камне. На большом и бесполезном камне. На камне, на который мы не должны были натыкаться. Впрочем, сделанного не воротишь. Тем паче, что я свыкся с его задвигами ещё месяц назад, когда мы покинули особняк Ханса.
   Дрожащей рукой Штольц снял очки и протянул мне свою книжицу.
- Двенадцать.Девятнадцать.Девятнадцать.Семнадцать.Девятнадцать, Три Кавак, Два Канкин…
   Когда я закончил читать, Штольц неожиданно засверкавшими глазами посмотрел на меня.
- Я не разделяю твой оптимизм. К слову, я этот бред вообще не понимаю.
   Штольц лишь махнул рукой. «Потом объяснит…» - вздохнул я про себя, закрывая тетрадку и кладя её в сумку. Когда я повернулся к учёному, тот уже откинул голову на камень, упёршись в него спиной, и спал.
- Да, нелёгкий денёк выдался. Майя… Старые, забытые, никому не нужные камни, большой треугольный дом и мы. Встречайте – театр яств, где обед – вы. Не нужно аплодисментов…
   Мои мысли текли противоположно словам, но я всё равно продолжал говорить бессвязную речь. Людей всегда успокаивает бестолковое бормотание, иначе – зачем оно? Маленькая ложь, как и маленькая истина, всегда имела значение в человеческой жизни. В конце концов, я бы не хотел, чтобы мои отпрыски были честными детьми. Любой шут вам скажет – враньё не всегда чёрного цвета. И, порой, без него не выжить.
   Это место всё больше настораживало меня пульсированием магических вихрей. Особенно из того треугольного здания, к которому мы полдня и шли. Он возвышался на холме, и перед ним росли джунгли. Далеко не такие непроходимые, как хочется их назвать. Это всё романтизировано английскими путешественниками, которые попросту не были готовы к новым букашкам. Штольц же поступил более обстоятельно и призвал тайные силы, чтобы они поведали ему о напастях в этих местах. Не знаю, какие непристойности тайные силы ему наговорили, но окончил ритуал он весь пунцовый. На мою взволнованную просьбу пересказать пошлые рассказики мне он начал бесконечно икать. А оттыкавшись – спокойно пошёл по джунглям, словно родился здесь. Но знания – одно, а практика – дело вывороченной наружности. И вот – могучий интеллект спит без задних ног на камне. Мои силы меня ещё не покинули.
   Но даже это меня волновало не так сильно, хотя магические завихрения подобной мощи я видел впервые. Они привлекали и Штольца, не смотря на его заметку, что он видел выбросы магии в весьма больших количествах. На самом деле, его истинные цели я ещё не знал. Когда я спрашивал его, он говорил, что это относится напрямую к моей родословной. Я заинтересовался его словами… впрочем, он всегда меня заинтересовывал своими словами. Такой уж он тип.
   Шум. Справа от меня что-то прошло по кустам. Я не могу сказать, что я остался к этому равнодушным, но чувство опасности я не испытывал. Даже тревоги. Скорее – интерес. Я отцепил от пояса балалайку и начал побрякивать на ней банальные мотивчики. Это отпугивало животных и привлекало птиц. Птицы ели насекомых, поэтому убегали и ядовитые букашки. Идеальная штука для походов через джунгли! Но помогать в этот раз инструмент отказался. Неизвестный пожелал остаться в кустах.
- Эй, незнакомец, выйди на свет Божий, покажи ему рожу! – крикнул я в сторону кустов на английском. Мне всегда было легче на нём говорить, хотя Штольц (А ещё – полиглот!) и не понимал этого языка. Но теперь-то Штольц спит. А какая разница, на каком языке я говорю с кустами?
    Кусты не прореагировали. Конфиденциальность решил соблюсти, значит. Не люблю существ, не умеющих признать себя проигравшими. Они не понимают всей прелести поражения, которое в полной мере отражается в жизни шутов двумя словами – Эпический Провал. Я тоже не стал предпринимать никаких действий. Эта ситуация начинала меня развлекать, так что я не торопился.
-Может, хвост покажешь, сказку расскажешь? Аль в кустах поляжешь, как горсть сажи? О, неужто ли!
   Из кустов вытянулась голова в какой-то дикой маске. Маска представляла собой лицо человека, из которого, помимо носо-рото-глаз, торчал палец. Я не придал этому внимания, так как видел маски и пострашнее.
- Ну что, поляк али грек, расскажешь, зачем пожаловал?
- Чак. – сказал лишь он.
- Чак. Угу. А я – Фестиан. Фестиан Ривз! На вопрос ответишь?
  Мой гость вышел из кустов весь. И я понял – на нём была не маска. Это было именно существо – тело человеческое, зато лицо не очень. Хотя то, что я посчитал пальцем, было на деле хоботом, моего удивления это не убавило. Я выронил из рук балалайку и почувствовал лёгкий холодок в груди.
- Чак пришёл к тебе за помощью. – начал рассказывать он на идеальном английском, когда полностью вышел из кустов, - И у Чака есть дело к тебе и писарю. Много циклов Чак ждал знамений, что явились избранные. И теперь они в Новом Свете.
- Мы со Штольцем избранные? – опешил я.
- Нет. Вы не большие, чем Чуаг’бао или Колумб. Открывающие не избранные, нет. Закрывающие – тут. И Чак должен их встретить. Это важная миссия для Чака. Чак не должен подвести цикл!
- Ты, должно быть, важная шишка, раз говоришь о себе в третьем лице. А если так – так и зачем тебе мы, какие-то жалкие открывающие?
- Цикл ошибся. Время было постижимо для цикла, пока оно было непостижимо другим. Но недавно цикл нарушился, и появились люди, способные менять цикл. Они изменили его и теперь…
- Так-так-так, минуточку! Давай-ка, ты не будешь нести эту околесицу, раз так хорошо знаешь язык, и скажешь нормально – что тебе надо от нас?
- Ты не знаешь цикла? М-м-м. Это к лучшему. Чаку придётся много объяснять, слишком много. Раз твой писарь спит, Чак расскажет тебе часть. Но это должно остаться в тайне. Цикл не простит Чаку, если другие духи узнают его суть.
   Я не стал разрушать представления Чака о моей роли в нашей со Штольцем команде, тем более, что мне было чрезвычайно приятно причисления Штольца к «Моим писарям». Чак же сел, поджав под себя ноги, и продолжил говорить:
- Цикл – есть сущее этой части земли. До него хозяином земли был другой цикл, за ним ещё один, и так далее. Однако цикл не подобен человеку, он не способен менять мир. Он способен лишь предсказывать, так как ему открыто время. Для того, чтобы учувствовать в жизни своих верующих, цикл создал нас. Мы – часть цикла. Сейчас часть цикла – Чак. Чак пришёл, чтобы повлиять на событие, предсказанное циклом.
   Вы – открывающие. Вы ищите и запоминаете. У каждого открывающего есть писарь, либо писарь сам открывающий. Они не влияют на цикл, потому что ничего не меняют. Они лишь постигают то, что уже есть. Их действия не могут разрушить цикл, поэтому он не меняет их. Они – друзья цикла.
   Есть, так же, верующие. Они не открывают и не закрывают, они прибавляют силы почитаемому. За счёт них существует цикл, за счёт них существуем мы, части цикла. Они видят легенды и почитаемый, если он того захочет, может приоткрыть им завесу времени. Чем больше верующих, тем сильнее почитаемый. Цикл, властвующий этой землёй, начал свою гибель. Он – последний цикл. Когда земля ацтеков стала Новым Светом, цикл начал слабеть. Он открыл завесу времени в последний раз одному из людей. То, что увидел верующий, он показал на камне, возле которого спит твой писарь. Цикл предсказал это, но против этого он не идёт. Он смирился с этим. У него больше нет сил, чтобы вернуть к себе веру. Он окончил борьбу за существование.
   Но он не стал бросать свои обязанности, иначе он бы давно был съеден. В цикл верят, и до тех пор, пока это так, он будет играть свою роль в этом мире. Это слишком долго и сложно для тебя, открывающий, Чак не станет говорить тебе о его роли. Только об одной из её частей. Есть закрывающие люди. Они существуют, чтобы закрыть предначертанное. Мир соткан из предсказанного, ибо стремится к порядку. Но он не должен быть упорядоченным, иначе всё погибнет, и мироздание вернётся в начальный путь. Это происшествие – единственное из того, что сокрыто от духов. Окончание времени слишком близко к его началу. Если дать закрывающим выполнять свою роль, время завершится. Если не давать – тоже. Поэтому цикл выбирает, какие закрывающие не должны выполнить своё предназначение, и посылает нас. Мы делаем всё, что можем, чтобы окончить путь закрывающего. Иногда эта задача слишком тяжела даже для нас. Цикл властвует тут, но даже это место не всё держит его взгляд. Про другую часть мира можно не говорить.
   Я внимательно его выслушал, стараясь не отвлекаться ни на секунду. Он говорил чётко, внимательно на меня глядя, так что это было несложно. Немного подумав над его словами, я спросил:
- Тебе нужна помощь, чтобы убить закрывающих?
- Нет. Эта роль Чака. Если бы твоим предназначением было убить закрывающего, ты бы сам стал закрывающим. Устранить тебя легче, чем устранить того закрывающего, что пришёл в Новый Свет. Ты жив, а значит ты – открывающий.
- Хорошая логика…
- Но Чаку, всё равно, нужна твоя помощь. Цикл видит время в определённой мере. Цикл не способен устремить взгляд далее, чем он заканчивается. И явился закрывающий. Он явился из времени, которое не видно Циклу. Зато цикл сразу увидел, что он закрывает. И об этом узнал Чак.
- И зачем же пришёл лягушка-путешественник?
- По душу Чака.
   Я хмыкнул. Да, весёлая заварушка. Мне не понравилось, что он назвал меня не влияющим на какой-то там цикл, но – чёрт возьми! Какое мне до этого дело? Я шут, а не король. Это короли влияют на судьбы миллионов. Во власти развлекателей толпы только выбор танца, которым надо будет потешить жирных придворных короля. Мне сразу вспомнился сэр Годрик, которому я, будучи ещё придворным шутом, подсунул в курицу озлобленную осу. Я не смог сдержать улыбки.
- И мы должны убить закрывающего и стать закрывающими, чтобы ты нас прикончил и спокойно отошёл в свой мир потчевать на лаврах, я правильно понял?
- Нет. Чак мог бы сам убить пришельца, Чаку это более, чем по силам. Но Чак уже сказал – закрывающий пришёл из времени за влиянием Цикла. Цикл не может убить закрывающего, иначе дух, во власти которого этот закрывающий, закончит цикл. Поэтому он неприкасаем для Чака. Но если его убьёте ты и твой писарь, вы станете закрывающими того духа, и Чак не сможет тронуть вас так же. И Чак сыграет свою роль.
- Хитрюга! А что если тот дух решит нас «закончить»?
   Чак задумался.
- Вполне вероятно. Чак не думал об этом… Но разве вы раньше не ходили на риск?
- Рисковать ради аморфного тела? Увольте!
- Чак даст вам награду.
- И какую же?..
- Он расскажет мне об Абельхаме Ванштейне.

***
   Я не совсем понимаю логику некоторых событий. Вот перед вами событие – оно стоит у ваших ног на корточках так, что, казалось бы, вы в данной ситуации сверху. Вы на него смотрите с присущим властным людям прищуром. Но стоит из этого события вытечь ещё одному, как вы уже лежите под горами произошедшего и ни черта не способны сделать. Мне такая перспектива не льстила. Но она и не собиралась льстить.
   Мы сидели возле злополучного камня. Я сидел у кустиков, Штольц облокотился на камень, а Чак занял позицию между нами. Мы образовали треугольник. Я не смог сдержать (В очередной раз, стоит заметить мою несдержанность) себя и спросил Штольца:
- Так ты не спал?
- М-м-м. Когда я перевёл последнее предложение на камне, я уже не мог спать.
- Ты ошибся на один день. – заметил Чак.
- Да ну? Ладно, перепишу чуть позже. И тебе я всё объясню позже, Фесте…ян.
   Я шепнул в сторону Штольца пару ругательств. В очередной раз он едва не выдал моё имя по отчиму. Мне, строго говоря, периодически приходилось прерывать его монологи, потому как во время них он постоянно забывался и говорил лишнее. Даже тот разговор в парке у дома Ханса назвать адекватным невозможно: Штольц изложил мне всю свою жизнь. И даже ритуал вызова духов, который доказал ему, что я это я, его не оправдывает. Однако на этот раз он пропустил мои ругательства мимо ушей.
- Я ждал тебя, Божество дождя. Если честно, я ожидал тебя немногим раньше…
- Писарь умнее, чем Чак ожидал. Хм-м… Твой дух открыл тебе время?
- У меня нет духа, как и у моего спутника. Мы – предавшие.
   Внутри Чака словно что-то забурлило. Его брови свелись к переносице, а хоботок поднялся кверху (Вызвав у меня нехорошие ассоциации).
- Значит, ты призвал нужного Духа и заставил его говорить.
- Нужных духов. Там был ни один… но в целом – да. Я созвал конференцию духов, если можно так выразиться. – тут Штольц встрепенулся и быстро добавил, - Призывать духов на подобие цикла я не могу.
   Похоже, это и хотел услышать Чак. По крайней мере, он успокоился, а его хобот вновь опустился к бороде.
- Не заходи дальше, предавший. Дальше – смерть. Вернёмся к теме. Ты назвал имя, которое уже многие века повергает даже мощных духов в страх. Абельхам… Чак давно не слышал о нём. Скажи, что ты хочешь узнать, чтобы Чак мог подготовиться. Но учти – если вы выживите, но закрывающий не умрёт, Чак не сможет выполнить твою просьбу. Ибо Чак будет мёртв.
- Я немного знаю о Великом Создателе Артефактов. Только то, что справа от меня сидит его ближайший потомок.
- Чак увидел это сразу. Его мир почти вошёл в резонанс с Артефактом, что он носит.
- Ты имеешь ввиду мою балалайку?
   Чак задумался ненадолго.
- Ты вызываешь страх у Чака, смертный. Такой же страх вызвал у Чака Абельхам, когда Чак его увидел. При нём был твой Артефакт, его душа была созвучна с Артефактом. Ещё при нём было множество других Артефактов, по мощи сравнимых с Орудием Апокалипсиса.
- Какие Артефакты? – у Штольца прямо глаза из орбит начали вылазить, как в нём забило любопытство. Но Чак остался хладнокровен.
- Честь за честь, предавший.
   Штольц занервничал. Но он смог взять себя в руки и продиктовать условия договора:
- Мы убиваем закрывающего. Взамен мы требуем две вещи: чтобы цикл спрятал нас во времени, подальше от духа закрывающего,  и чтобы ты лично дал нам ответы на вопросы про Ванштейна.
- Какие это будут вопросы?
- Первое: перечисли нам все Артефакты, которые ты видел у Ванштейна когда-либо и опиши их свойства. Второе: кто такой Абельхам Ванштейн. Я имею ввиду, дух он или, всё-таки, человек? Третье: где найти Пещеру Стенаний, которую, по приданиям, Ванштейн создал два столетия назад. И четвёртое: как Ванштейн смог найти резонанс с балалайкой. Пожалуй, большего от тебя я не добьюсь.
   Чак подумал с минуту, затем сказал:
- Условия приемлемые. Жизнь Чака стоит вашего спасения и четырёх вопросов. Чак не может вернуться в цикл, чтобы найти ответы, но Чак сможет это сделать, когда выполнит своё задание. Предположительно, что это будет не ранее, чем через месяц.
- Нас это устраивает.
- Договор устроен и подписан.
   Я непонимающим взглядом посмотрел сначала на Штольца, затем на Чака.
- Когда успели?
- Мы его подписали на духовном уровне, Фестиан. Когда-нибудь я тебя научу этому фокусу. А теперь, Чак, ответь мне на вопрос вне нашего разговора.
- Не думай, что тебе удастся схитрить. – сощурился Чак.
- Нет-нет, что ты. Мне лишь хотелось узнать, что ты можешь нам рассказать об Орудии Апокалипсиса?
   Чак нахмурил брови, поднявшись на ноги.
- Практически ничего. Лишь то, что открывает цикл и подобные ему верующим. Орудие Апокалипсиса было запущено тысячелетие назад. Тогда же оно было остановлено Тремя и уничтожено. А теперь Чак уходит. До встречи.
   Он не стал испаряться или делать что-то на такой мотив. Он просто ушёл в кусты. Некоторое время я слышал, как он шелестел листьями. Затем его шаги стихли.
- Орудие Апокалипсиса? – недоумённо взглянул я на Штольца.
- Это название встречается в некоторых книгах там, в библиотеке волшебников. Ничего определённого, описывают примерно то же. Тысячу лет назад Боги использовали Орудие Апокалипсиса в наказание враждующим людям. Из трёх конфликтующих сторон вышли три человека, которые смогли остановить Орудие Апокалипсиса.
- И уничтожить?
- В том-то и дело. Книги говорят, что они спрятали его в глубинах земли, откуда само оно никогда не выберется. В то же время, Чак говорит, что Орудие было уничтожено.
- И кому ты веришь в таком случае?
- Я думаю, что Орудие Апокалипсиса находится в Пещере Стенаний.

***

Тысяча лет. Нет, даже не так. Тысяча столетий. Именно этот срок ждал любого, кто решит подняться по лестнице в пирамиду Майя. Даже Штольц осел на землю, когда мы вышли из джунглей у «подножья» этой громадины.
- Я думал, она меньше… - выдохнул Штольц. Его взгляд захватило полное офигевание. Я лишь хихикнул. Вообще-то, я уже поднимался по подобной лестнице. Это было ещё во времена моей королевской службы: король со свитой посетили Китай. И это – пол дела. Самой большой ошибкой толстоватого правителя было выбрать в качестве достопримечательности храм Таи Чан. Не помню уже, сколько я тогда насчитал ступенек. Сбился, вроде, на четырёхтысячной.
- Я не смогу. – закачал головой Штольц, - Я ни черта не отдохнул. Два дня через джунгли… а теперь… Это!..
- Я пойду. Всё равно от тебя, извини за откровенность, в бою польза небольшая. Самое главное – он точно здесь?
- Понятное дело, что нет.
   Я опешил.
- Э-э-э… Штольц. Извини, вопрос появился: какого хрена мы так быстро пёрлись сюда?
- Чтобы подготовиться успели. Он будет здесь через пару часов, внутри пирамиды. Духи умолчали о том, кто именно появится. Но что он появится тут – точно, я готов душу в долг дать!
- Это было бы глупо. – я осмотрел вершину пирамиды. Венцом её было небольшое строение со специфической крышей, где и находился вход. Говоря откровенно, я устал тоже. Я привык к долгим странствиям и резким погоням, но одно дело вершины германских гор и незамысловатые английские леса, а другое – неведомые джунгли, где каждый шаг чёрт знает, чем может закончиться. Тем паче, что со мной тайные силы своим знанием не делились.
- И всё-таки, а если Искажённое Пространство не сработает? Абель одно дело, он уже был настроен на балалайку. И с тех пор, как Искажёнка начала питаться его жизненными силами, её сила возросла в разы… Но засунуть туда человека без его воли…
- Я думаю, тебе вообще не стоит использовать эту особенность Искажённого Пространства. Я ещё не до конца изучил особенность твоего Артефакта… Да и, признаюсь честно, если ты туда засунешь пришельца из другого времени, может случиться Бог весть знает что!
- Если это будет не человек… или человек в диковинных доспехах… или человек с Орудием Апокалипсиса в руках…
- На счёт этого не беспокойся. Орудие Апокалипсиса существует во всех слоях времени, мы бы уже знали, если бы оно проснулось.
- Утешил…
- Ничем не могу помочь. Прости. Главное, не заходи внутрь. Он сам выйдет, когда придёт время.
   Я вздохнул. И снова мне предстояло действовать в одиночку. Шут, он всегда шут. В любой ситуации. Собрав силы в кулак, я ступил на первую ступеньку. Как говорится, самый тяжёлый первый шаг.

***

   Убийство. На него пойти нелегко. Если ты убиваешь живого человека, то навсегда запомнишь и его лицо, и его голос. И это будет терзать тебя всю жизнь, загоняя в бесконечные стенания в ночи, уподобляя тебя жалкому рабу, который сложился в куб перед догматами высшей силы, чем все существующие законы. Перед совестью. И совесть терзает каждого, от мелкого бандюгана до мастерского убийцы. Но есть один способ, которому меня, можно сказать, научил Ханс. Для того, чтобы совершать убийство и не согнуться под тяжестью совести нужно ни убить. Другими словами – один механизм убивает другой. Беспроигрышный вариант. Наверное…
   Я стоял и ждал. Это странно. На самом деле. Я был просто обескуражен. Через несколько минут здесь должен будет появиться человек. Возможно даже, очень неплохой. Может, в другой день мы бы сели за стол и опрокинули бы пару другую кружек хорошего пива... Но вместо этого, он падёт замертво на ступенях этой пирамиды от моей руки. В лучшем случае. Не стоило забывать, что время может быть как прошлое, так и будущее, и неизвестно, с чем этот гость заглянет. Наездник на драконе – самое невинное, что приходило в мою голову.
   Послышались шаги. Час «Икс» нагрянул. Никаких разговоров, никаких ужимок. Умирает закрывающий, а не невинный человек. Может, у него есть семья? Отставить! Механизм убивает механизм, механизм убивает механизм, механизм…
   Дверь с шумом вылетела. Я сглотнул – вот так вот ковырять каменные двери я не умею. Из двери показался силуэт. Ничего необычного, простой человек. И одежда, хотя и дурацкая (Шутовской назвать её не поворачивается язык, потому как не заслужила), но знакомая.  Шляпа, куртка, сапоги… только одна из рук была то ли механической, как Танцевальные Ходули Штольца, то ли просто металлической. И это настораживало. Возможно, у него, даже, хладнокровный характер. Вспышки ярости, необдуманные действия… Не знаю, как я это всё связал. Ищу отсрочки от неминуемого. Поехали!
   Для меня было облегчением, что он был не знаком с Искажённым Пространством. Были у меня такие подозрения. Но всё обошлось, и он на секунду опешил, когда пространство перед ним искривилось. Даже я стараюсь не смотреть на эту феерию воздушных масс. Как бы то ни было, инициатива за мной. Я мысленно дотянулся до лезвий и притянул их к себе. Из искривления высвободилась цепь. Секунда, и я её натягиваю. Конец.
- Твою!.. – вырвалось из его губ. И из моих. Он отпрыгнул в сторону, и цепь с характерным звоном упала оземь. Клинок, направленный в его грудь, встретил его металлическую руку. Что самое поганое – на пирамиде было некуда прятаться, а я уже вылез из своего укрытия на лестнице. Он ошарашено на меня смотрел. Тем лучше. Пришлось передвигать искажение за его спину. Струны балалайки больно вонзились в пальцы, но я не разжимал ладонь. Потеряю инициативу – в открытом бою нет такого противника, которого я мог бы одолеть своей цепью. По крайней мере, проверять искренно не хотелось. Я сжимал цепь в левой руке, она тянулась через пару метров напрямик в искажение, так что мне просто оставалось ждать, пока цепь сама снесёт ему голову. Поздно. Он проворно проскользнул под цепью, придерживая одной рукой шляпу. Вот пижон!
- Ты кто такой? – выдохнул он, вскакивая на ноги. Прости, друг, не сегодня. Для весёлых бесед у меня под рукой Штольц. Это простое убийство, нечего языком молоть! Я отпустил цепь, и её затянуло в искажение. Он уже бежал ко мне, но ему не суждено было что-либо мне показать. Я сосредоточился на образе балалайки в своём сознании. Окружающее пространство утонуло в семицветном вихре, я почувствовал знакомое желание умереть. Но это было уже не в новинку мне, так что я просто перетерпел бесконечность полёта в этом вихре. Тем более, я вынужден был сосредоточиться на верхушке того строения на пирамиде, чтобы случайно не попасть в Искажённое Пространство. Я начинаю понимать возмущение Штольца по этому поводу. Телепортация без всякой магической подготовки!..
   И вот, подо мной камень. У меня ушло пару драгоценных секунд, чтобы сориентироваться. Обнаружив обескураженного противника слева, я создал сзади него искажение. Будет не слишком хорошо, если он снова увидит его, хотя спереди было бы атаковать гораздо удобнее. Разбежавшись, я выставил вперёд левую руку. Только бы успеть!..
   Сегодня не мой день. Он услышал топот позади себя, что-то вскрикнул, схватил меня за левою руку и откинул куда-то вверх. В голове сразу закружилось, на грудь словно кто-то наступил. Ориентироваться было просто невозможно… неожиданно, струны порезали пальцы. Боль вернула часть сознания в прежнее русло. Я увидел в своей левой руке цепь и потянул. Приземлился я недалеко от искажения, расшиб колено, пару раз крутанувшись на камне. Противник недоумённо на меня смотрел. Был бы этот паренёк чуть подвижнее, я бы уже не дышал. Но он явно был не готов к такому приветствию. Сердце бешено стучалось. Боль неожиданно пропала. Второе дыхание!
   Я вытащил цепь из искажения и отозвал его. Притягивать его в отражение было опасно (А ну как захочет внутрь попасть?), так что балалайка мне сейчас не союзник. Да и второго путешествия в Искажённое Пространство я не вытерплю. Оставалось последнее. Разбежавшись, я натянул цепь между обеих рук и крутанул её. Лезвие на конце со свистом начало опускаться на закрывающего, тот выставил железную руку. Как предсказуемо! Я отпустил цепь правой рукой, что ослабило силу удара и усилило отдачу в левую руку, но зато я смог запустить в него другим концом цепи. Лезвие прошлось по его голени, из-за чего он опустился на одно колено. Один из концов цепи он уже сжимал своей рукой колосса, но я был готов к этому. Снова воззвал к искажению, обрубив один из концов. Делать это аккуратно, оставляя на конце обрезанной части лезвие, у меня не было времени. Пока длится мой раж, нужно действовать.
   Я решил атаковать, пользуясь тем, что он ещё не заметил моего хитрого хода с цепью и всё ещё зажимает в руке уже бесполезное лезвие. Я увлёкся. Атаковать с близкого расстояния не было возможности, так что пришлось снова отбегать. Провал. Это был, возможно, последний шанс достать его. Что делать теперь – ума не приложу. Раж прошёл, голова сильно закружилась, я почувствовал острую боль в пальцах и в коленке. Я истово дышал, а он, тем временем, отбросил лезвие в сторону и встал, потирая порез на голени.
- Ну что, засранец, допрыгался? – зло бросил в мою сторону закрывающий на немецком. Как же достать его? Его реакция слишком хороша, да и эта рука - его неоспоримое преимущество. Как же, как же?..
- Не знаю, как ты сделал ту штуку с телепортацией… Будет, что коллегам рассказать. – тем временем разглагольствовал он. Не люблю таких людей. А, впрочем, чего это я? Сам ж такой!
- Хе, не прошла шутка. – сказал я, отдышавшись, - Не люблю роковых совпадений, жизнь портят – ей-ей. Как зовут, кумарёк?
- Интересный вопрос от убийцы.
- Ты тоже не святой, коли уж о том речь. Вона, какие слова изрекаешь!
   Он на секунду смутился. Но затем взял себя в руки.
- Гамельн.
- Фестиан… а, впрочем, к чёрту. Фесте. Фесте Меркель. Говоришь на английском?
- Вроде… Кхм! Всмысле, да, говорю!
   Я удивлённо на него уставился. Интересный парень. Кривовато на вопрос ответил, что, впрочем, я оставил без внимания. Теперь придётся поскрежетать. Но он должен умереть. Пока я размышлял, он подошёл ближе и опасливо поднял железную руку.
- Ей-ей, я не собираюсь бежать! – не соврал я, отпрыгивая назад, - Только не трожь!
   Похоже, он тоже решился. Видимо, понял по моим глазам, что не сдружимся. Оставалось последнее. Что уж говорить – смерть хуже возможной смерти. Он замахнулся для удара, но уже было поздно. Через секунду его затянуло в точку двадцати метров левее и выше пирамиды.

***

- Ты шутишь?! – вскрикнул я, вскакивая с импровизированной постели из веток. Штольц, печально прикрыв глаза, повертел головой из стороны в сторону.
- Я жизнь свою чуть не отдал!
- Знаю-знаю. Но это… это был не тот человек.
   Я с шумом опустил голову обратно на лежанку. В глазах ещё стояла последняя картина перед моей отключкой: Гамельн кричит «Ещё свидимся!», исчезая прямо в воздухе. В воздухе оставалось висеть моё искажение, безучастное к этому событию. Весёлое приключение. Выходит, Гамельна не было резона убивать… грудь смяло отчаяние.
- Не знаю, утешит ли это тебя, но вам всё равно предстояло встретиться в бою. Духи поведали мне, что он пришёл в это время за твоим Артефактом. Сомневаюсь, что ты бы ему так просто его отдал…
- А духи не могли сказать сразу, что в одно время сюда придут сразу двое пришельцев во времени?!
- У них особенное чувство юмора, я это давно заметил. Но нам повезло в некотором роде: закрывающий ещё не нашёл Чака. Духи вообще, на сей счёт, весьма оптимистичны. Они говорят, что он ещё нескоро приступит к охоте на наше дождевое существо.
- Флаг им в руки! – с обидой выпалил я, но затем усмирил себя. Ни к чему сейчас обижаться на тех, у кого по определению нет чувства совести.
- Если хочешь отработать неудачу… - улыбнулся Штольц. Я тоже улыбнулся.
- Похоже, нас ждёт ещё много чего весёлого!..
|Эмиральдо.Охота на Охотника. Часть первая: Роковая удача.